История двух выстрелов

История двух выстрелов
Пока волы утоляли жажду, молодая женщина с редким именем Тярджа решила покормить малыша, который только открыл глаза и легким плачем известил мать, что проголодался. Убрав шаль, она обратила внимание на остальных:
- Далеко не ходите, змеи тут водятся.
- Хорошо, сестра, – почему-то младшая дочь звала ее именно "сестрой".
Тярджа уже привыкла к этому странному явлению. Даже и рада в душе. За три года в ссылке эта маленькая девочка стала для нее всем на свете - и дочерью, и подругой, и помощницей. Басти как-то вечером, когда мальчишки уже спали, спросила, почему ее так назвали. Обняв ее, лаская кудряшки, мать ответила: "Очень хотела сыновей - твоих братьев. А рождались одни девочки. Потому сказала "басти", хватит…"
Басти эта сказка даже понравилась. С тех пор она обратила внимание на то, что старше братиков. Разница, хоть и какая-то пара лет, но уже давала ей полное право опекать их. Так как сестрички были старше ее и остались в Аране, маму звала сестрой. Уж очень ей хотелось жить полноценной жизнью. Единственно, что ее гложет - отсутствие отца. Он есть, он жив. Но почему-то не может с ними жить. Где их дом, где веселый и любящий отец?.. Ее мало интересовало, куда пропали отары отца. Она даже обрадовалась, когда их не стало. Радовалась по-детски, что он стал больше им, детям, уделять внимания.
Пришли "советы" - "Шура", и всех уравняли. Отец вместе со всеми пошел работать в колхоз… Но почему все стало вверх ногами? Зачем у них отняли последнее, что отец оставил: двух коров, около пятнадцати овец и коня - "честь кавказца"..?
Она хорошо помнит тот день, когда пришел Гасан, которого отец, по разговорам, нашел в горах, так как он был сиротой. Вырастил как своего сына. Женил, помог с домом. Почему второй найденыш, сирота Гадир, не помешал всему этому? Почему-то они говорили с ним не так, как раньше. Зачем им понадобились еще одна корова и их овцы? Забрали - да и все.
Вечером, сажая Басти на колени, отец улыбнулся и произнес: "Наших детей нам достаточно", - и поцеловал ее. Прижимаясь к нему, Басти просто порхала в небесах. Отец!..
Ибиш бей узнал обо всем от жены. Скрывать было невозможно. После ее слов у него не остались сомнений, что в покое его не оставят. Тихо пройдя в сарай, осмотрелся. Никого. В самом углу под кучей тряпья и ненужных вещей лежала его последняя опора - карабин, подаренный ему одним из друзей. Аккуратно развернул чехол. Блестящий ствол, сверкая в полумраке, дал понять - пришло время. Несколько минут осматривал, погладил, обдумал еще раз план действий.
Это надо же было, чтобы люди, которых когда-то вырвал из объятий неминуемой смерти от голода и холода, сегодня пытаются насолить ему. И так не по-человечески... Требовать коня - унижение, оскорбление, уничтожение! Но ведь когда добровольно отдал все, даже комиссар не стал возражать против того, чтобы он оставил коня. Все же было оговорено. И что же случилось? Выслужиться, шакалы, захотели перед "шурой". Ничего, думал Ибиш, скоро все будет расставлено по своим местам. Если же нет, то эти двое еще много крови пустят народу.
Кипела кровь у него. Все эти годы никто не обижался на него. Был он хозяином в этих местах во всех отношениях. Уважали и ценили. Защитником был и аксакалом. В глубине души знал - ждут от него защиты. Иначе эти слуги "шуры" камень на камне не оставят. Надеялся, что успокоятся. Нет, у них аппетит просыпался все сильнее и, поглощая все человеческое, превращал их в зверей…
Достал патронташ из мешка. Вытер пыль рукавом. Нет сомнений, что этот карабин скоро выстрелит. Может показаться жестоким, но честь мужчины неприкасаема. Это понимали некоторые начальники и старались избегать прямых конфликтов, закрывая глаза не некоторые "несоциалистические нюансы". Потом, когда произошла трагедия, это негласно подтвердилось. Но уж слишком громкими оказались выстрелы…
После того, как Ибиш убедился. что все в порядке, карабин боеспособен, патроны не отсырели, он вернулся в Гара дам - помещение, названное так из-за своих больших размеров и с годами вобравшими копоть стенами. Хотя дословно это означает "Черный дом".
Жена, давая детям разные советы и поручения, собирала ужин на большой скатерти. Она была беременной и еле двигалась. Потому все ей помогали. Хотя дети мало что в этом понимали.
Ужинали весело и долго. Жена, хотя и заметила изменения в лице мужа, ни о чем не спрашивала. Только когда дети разошлись, спросила:
- Что с тобой?
- Когда коня хотят забрать? - прямо спросил он.
- Сказали, через несколько дней.
- Есть время.
- На что? - Тярджа забеспокоилась.
- Вдруг передумают, - успокоил он жену.
- Может, и так, - ее голос звучал обреченно.
Только сейчас до нее дошло, зачем муж заходил в сарай.
Тогда люди жили гордо и были несгибаемыми. Тярджа понимала, что этот невысокий человек с золотистой бородой слов на ветер не бросает. Если что задумал - даже ценой крови, но добьется. И тут еще с конем его задели за живое, за самое больное…
Ибиш вышел из Гара дама. Набил трубку, взял с уже затухающего костра, на котором жена ужин готовила, уголек и закурил. С трубкой в руке прошелся по двору, мимо сарая, и внимательно смотрел вокруг. Знал, что, возможно, видит это место в последний раз.
Зайдя в дом, подошел к керосинке, приглушил свет, еще раз посмотрел на спящих своих ангелочков. Дочка и два сына по-детски тихо сопели в сладких снах. Укрыв их, отошел и лег на старую тахту. Но о сне речи не было. Лежал и вспоминал первую встречу с теми, с кем придется свести счеты...
Мальчишки по разным причинам были брошены на произвол судьбы. Так говорили местные жители. Гасан был оставлен матерью, убежавшей с другим мужчиной. А отец жил с другой семьей. Да, есть братья и сестры. Но там его не ждут. Вот так он перебирался с одного места на другое. Помогал людям по хозяйству. А они в знак благодарности давали еду, уголок для ночлега. Некоторые и одеждой помогали. Гадир же, по иронии судьбы, сам выбрал такую жизнь. Когда-то, убегая от богатого отца, избившего его до полусмерти, присоединился к каким-то путникам. Но он и им надоел, потому они тоже избили его и бросили. Его рассказ казался абсолютной правдой и вызвал огромное сочувствие у сельчан. А это давало ему полную уверенность в своей безнаказанности. Правда, долгие годы эта уверенность дремала в его сердце.
А история Гадира на самом деле была совсем другой. Об этом после его гибели расскажет его товарищ. Обо всем этом ему с гордостью поведал сам Гадир незадолго до того рокового дня.
Сын богатого человека от нечего делать решил пуститься в авантюру. Среди белого дня, прихватив драгоценности отца, ушел из дома. Знал, что искать его не будут, так как часто наведывался в соседнее село к родственникам и по несколько дней оставался там. Что касается драгоценностей, то отец не часто заглядывал в тайник. Он был уверен, что никто ничего об этом не знает. Видимо, плохо он знал своего любимого сына. А сын на удивление точно все рассчитал - как можно дальше и незаметнее отойти от родных мест. Потому и шел совсем другими путями, через заросли. Так он и добрался до какого-то города, где жизнь выглядела иначе.
Сначала все было интересно. И пока с собой были какие-то драгоценности, которые он менял на самые что ни на есть ненужные безделушки и на еду, все выглядело забавно. Ночевал где попало. Но закончилось все быстро. Однажды, поверив на базаре двум проходимцам, решил с ними перебраться в другой город, чтобы посмотреть на живого медведя с дрессировщиком. Эта роковая ошибка отбросила его в далекое горное селение.
Тогда, пятнадцать лет назад, впервые услышав эти разные, но одинаково вызывавшие сочувствие истории, Ибиш бей твердо решил, что заберет мальчишек с собой в Аран. Так и поступил. Пока отары паслись на горных склонах, нагуливая жир и мясо, он каждый день наблюдал за ними. Спокойные, благодарные за уют и заботу, Гадир и Гасан вызывали у него по-отцовски теплые чувства. Эти юные пастухи вместе со взрослыми каждый день трудились и с нетерпением ждали окончание летнего сезона. Когда настал этот долгожданный день, попрощавшись с сельчанами, они гордо присоединились к уходящим с отарами пастухам.
В Аране мальчики быстро освоились. Гасан перед приходом советской власти женился. Сыграли свадьбу. Тогда Ибиш бей с облегчением благословил его. В воздухе витала тень новой власти, с каждым днем все больше и больше охватывая собой земли и людей. И до Арана дошла волна.
Вскоре, появились люди в необычных формах. Говорили на чужом языке. Правда, с переводом проблем не было. Пришли, объявили и потребовали. В конечном итоге пришлось расстаться со всем своим богатством. Ибиш бей был мудрым человеком. Не хотел из-за земных богатств идти на конфронтацию, как поступили некоторые. Единственно оставил небольшое хозяйство и лошадь, которая сегодня не дает покоя его приемным сыновьям. Особенно Гадир усердствует. Гасан хоть и работал с ним в наркоме, скорее, попал туда под влиянием Гадира. Ибиш бей до недавнего требования Гадира отдать коня, спокойно относился к его рвению для новой власти. Но, видимо, жестоко ошибся. Избегая встречаться взглядами, он передал требование через Гасана, да и то только жене Ибиша, Тярдже.
"Что ж, подожду, вдруг одумаются". С этими мыслями тихо уснул.
Через несколько дней дочурка Басти со слезами на глазах рассказывала работающему в поле отцу, как Гасан кричал во дворе и грозился пересажать всю семью. Эти слова явно принадлежали Гадиру, но озвучивал их Гасан. Обняв дочку, вытер глаза. Та прижалась к нему и немного успокоилась. И только изредка икала.
Народ собрался. Несмотря на громкие вопли бригадира, окружили Ибиш бея и с любопытством наблюдали. Сжалось сердце отца. Любовь к семье взяла верх, и он сломался.
- Не плачь, пусть забирают. Знаешь, где пасется, скажи матери, пусть отдает…
Душившие его сейчас чувства, как огромный удав, медленно затягивали вокруг шеи свои кольца. Через несколько минут он косил и косил, без остановки и передышки. Просто хотел забыть эту картину. Довести детей до такого состояния… Да еще почти что братьям… Нет, тут что-то не так. Явно чего-то он еще не понимает. Но чего же? Чего?..
Он был уверен, что коня уже забрали. С пустым сердцем повесил косу на ветку тутовника. Прибежала Басти с кувшинчиком. Братики, держа за разные концы чистый большой кусок материи для вытирания, уставились на отца. Холодная вода лилась ему на голову, лицо, стекала по шее, остужая его пылающее сердце. Мальчишки, подражая его движениям, мысленно примеряли на себя эту приятную процедуру. Скоро станут взрослыми, пойдут работать, и за ними тоже будет такой уход.
Когда он вытерся, Басти радостно сказала:
- Они не забрали коня. Я ходила к ним. Там были братья Гадир и Гасан с какими-то дядями вооот в таких папахах, - по-детски взмахнула рукой вокруг головы, объясняя.
От неожиданности Ибиш бей замер. Только сейчас заметил Гашгу, своим длинным красивым ухоженным хвостом отгоняющего надоедливых мух.
Кивая головой, конь с полуобидой смотрел на хозяина. Ведь тот не подошел, не погладил, хмурый какой-то. Уже пять лет, как они вместе с Ибиш беем. И всегда выручали друг-друга.
Хорошо помнит конь, как застудил себя, дышать было трудно. Хозяин ночевал в сарае. Давал ему какие-то травы, воду. Никогда не забудет конь и тот зимний вечер, когда возвращались из гостей. Хозяин что-то тихо напевал. А Гашга перебирал ногами, будто подтанцовывал.
Вдруг воздух наполнился странным запахом. Прислушался. Странно, что это может быть? Где-то далеко-далеко проснулась тревога. Сердце стало биться сильнее. Очень скоро его состояние передалось Ибиш бею. Он перестал петь. Воцарилась гробовая тишина.
Вдруг откуда не возьмись появился большой одинокий волк. В этих местах их называют ялгузаг. Большой, бесстрашный, идущий на все хищник. С испуга Гашга рванул вперед, и Ибиш бей вывалился из седла. Инстинкт самосохранения взял верх. Отбежав на несколько десятков метров, Гашга остановился. Оглянулся. Бей стоял лицом к лицу с огромным волком. В руке был лишь большой айвовый чомаг. Эта гибкая и крепкая палка с небольшим крючком на конце, обожженная на огне, - страшное оружие в умелых руках. Потому и Ибиш бей держался уверенно. Ждал единственную ошибку волка, чтобы свалить его с ног. Но хищник, видимо, знал об этом. Потому грозно рычал, провоцируя его сделать шаг первым.
Гашга, заржав изо всех сил, встал на дыбы, взбудоражил зимний вечер. Его голос услышали волкодавы, которых держал Ибиш бей для защиты отары от волков. И эти храбрые вояки рванули в ту сторону, откуда пришел зов. Благо, происходило это недалеко от села.
Не ожидав такого поворота, волк кинулся на Ибиш бея. Тот уже ждал атаки. От оглушительного удара чомагом у волка помутилось в голове, но он развернулся и неожиданно напал на Гашгу. Однако, получив не менее страшные удары передними копытами, вынужден был убежать прочь.
Но заснеженное поле было не лучшим выбором. Лунным вечером его догоняли два огромных пса. Через несколько минут все было кончено...
Уже через час Гашга был накрыт теплым одеялом в сарае, а волкодавы обгладывали кости со стола, накрытого хозяином в честь чудесного спасения. Все село собралось тогда. И, как ни странно, эти грозные вояки даже не лаяли на сельчан. Ибиш бей был уверен - его тогда спас Гашга.
Вот такие у них были трудные минуты…
Гашга не понимал ничего. Сегодня его удивило поведение хозяина. Не пришел за ним на луг. Прибежали сыновья. Они ему родные, как и хозяин. Потому, ни о чем не подозревая, последовал за ними домой, позволяя им трогать его красивое пятно на голове, означающее его же имя Гашга - белое пятно…
Ибиш бей отправил детей домой, подошел к Гашге. Конь радостно пофыркал и, перебирая ногами на месте, поприветствовал хозяина. Прикосновение хозяина к его голове принесло спокойствие. Гладя голову коня, Ибиш бей и сам успокоился. И только теперь до него дошло - это вызов. Вызов серьезный и обдуманный. Если бы они хотели забрать Гашгу, забрали бы и оставили его в покое. Нет, нет, они хотят его сломать… И что это за "дяди в больших папахах"? Видимо наркомовцы были. И почему же Гадир не забрал при них лошадь? Теперь ясно - себе хочет забрать. Значит, еще придет.
Ибишу даже легче стало…
Ужиная в кругу семьи и радостно шутя, он наивно полагал, что удастся успокоить Гадира. Ведь он же ему сын. Но только полагал, и вскоре убедился окончательно - с шакалом труднее договориться, чем с тигром.
После изнурительной работы зашел в совет, где дневали и ночевали представители новоиспеченной власти. Встретили его холодно. Присесть даже не предложили. Хотя Гасан пытался что-то предпринять, но взгляды Гадира прервали все в начале.
- Ибиш, ты что себе позволяешь? Ты уже не бей и не хозяин. Теперь ты простой косарь. Когда тебе было велено добровольно сдать Гашгу?.. Правильно, два дня назад. Тебе что, еще раз объяснить? Сам приведи и проси прощения. Мне некогда бегать за твоим конем!!!
Дальше у Ибиш бея все перемешалась в голове. Не сон ли это был?.. Ничего не слышал и не видел. Какие-то силуэты перед глазами хаотично двигались. От прикосновения к лицу чего-то холодного вернулось сознание. Это ему приставили наган к виску и надавили со всей силой. Так Гадир его благодарил за все хорошее.
Гасан со страхом кинулся на него:
- Оставь его!
- Что ты сказал? - Гадир приставил ему наган ко лбу. - И тебя сейчас пристрелю как щенка.
Гасан остановился. Махмуд, третий их товарищ, быстро исчез.
Потом Гадир повернулся к Ибиш бею:
- Жить надоело?
- Да, надоело. - Бей сделал шаг вперед.
- Застрелю!
- Стреляй!
- Отойди! - Гадир сам отступил.
- Стреляй, чего ждешь?
Гасан, с ужасом следивший за этой драмой, кинулся на Гадира. Никто уже никогда не узнает, специально он стрелял в Гасана, или это была роковая случайность. Но выстрел прозвучал. В одно мгновение у Гасана глаза затуманились. Держась за живот, он пошел к Ибиш бею:
- Прости, отец… - и рухнул ему на руки.
Никто уже никогда не узнает, специально он стрелял в Гасана, или это была роковая случайность. Но выстрел прозвучал.В миг пронеслись перед глазами прошедшие годы. Гасан болел. Холодные и голодные дни детства сказалась на его здоровье. Вылечил он его. Ничего не пожалел. Женил, радовался больше, чем он сам. И что? Нелепая смерть… Да пропади они все пропадом!!!
Озверевший Гадир в панике кинулся на Ибиш бея. Но, Ибишу уже ничего не могло помешать. В короткой схватке он вырвал наган из рук пасынка. Гадир кинулся в полуоткрытую дверь, сделав свои последние шаги в этой бренной жизни.
- Сынок! - закричал Ибиш бей.
- Что? - Гадир остановился и невольно повернулся к нему...
Два выстрела, прогремевших за одну минуту, положили начало другой истории...

* * *
Пребывая в опустошенном состоянии, он четко понимал - все слишком далеко зашло. Вот-вот Махмуд приведет сюда людей. И арестуют его. А оттуда еще никого не освободили, и вряд ли даже кто-то думает об этом. Он - враг народа! Ему всего сорок три года. Жить да радоваться, но видимо, судьба ему уготовила другую учесть… Выбора не оставила никакого.
Смирился Ибиш бей. Действовать надо было на опережение. Наган бросил рядом с бездыханным телом Гадира и поторопился на луг, где Гашга с нетерпением должен был его ждать, чтобы вместе пойти домой. Коня на месте не оказалось. Наверное, мальчишки забрали.
Стараясь сохранять самообладание, побежал домой. Тярджа его встретила у входа во двор. Приказала дочке нести воду и что-нибудь, чтобы он мог вытереться.
- Где Гашга? - взволнованно спросил Ибиш бей.
- Вот, стоит, - жена ответила, - что случилось?
- Мало времени, собери что-нибудь, с собой возьму...
- Что случилось? На тебя лица нет. - Тярджа не скрывала своего волнения.
- Отец, иди, воду принесла, - подала голос дочь.
- Сейчас, дочка, - повернул голову к жене, - я застрелил Гадира...
- Как? - Тярджа чуть не потеряла рассудок.
- Не время сейчас об этом говорить. Где мальчишки?
- Где-то здесь, - еле выдавила жена.
- Отправь к Гюльсум, и пусть побудут там. Басти останется с тобой. Потом расскажу, когда все немного успокоится. Мне надо уходить.
Тярджа больше ничего не спросила и пошла в дом собирать мужа в неизвестную дорогу. Бей умылся, поцеловал дочку и велел найти братьев и отвести к старшей сестре. Вопросы задавать не принято было.
Басти восприняла это, как желание сестры повидаться с братиками, и немедля позвала ребятишек. Ей и самой хотелось увидеть сестру. Через несколько минут Ибиш бей, обнимая ничего не подозревавших детей, как можно спокойнее сказал:
- Гюльсум передайте привет. Басти, ты вернись сегодня, мальчики останутся там. Потом вернутся.
Мальчики радостно улыбнулись и, не теряя времени, направились к калитке. Басти на секунду остановилась, что-то хотела спросить. Но промолчала. Только, положив кувшин на землю, обняла отца за талию маленькими ручками, вздохнула и, отпустив так же быстро, побежала за братьями.
У Ибиш бея сердце колотилось. Смотрел вслед своим ангелочкам и, придя в себя, быстро отправился в дом. Жена его встретила прямо у двери и протянула маленький сверток. Не стала задерживать мужа лишними вопросами, понимая цену каждого мгновения. Бей быстро подошел к старому сундуку, достал свою любимую одежду с красивыми узорами, папаху и небольшой кинжал, доставшийся ему от отца, как семейная реликвия.
Быстро привел себя в порядок, отряхивая папаху, смотрел на жену. Тярджа смотрела на него горящими глазами. Перед ней стоял настоящий бей, мужчина, муж, отец ее детей, смысл ее жизни. И кажется, несмотря на все случившееся, она нисколько не жалела о совместно прожитых годах, хотя понимала - все рухнуло. Спокойной жизни не будет. Значит, судьба ее такая. Лучше недолгая жизнь на свободе, чем неизвестность в казематах. И потому с одобрением приняла его решение. Ибиш бей подошел совсем близко, положил руку на ее большой живот. Оба молчали. Видимо, понимали: больше вместе так тихо и спокойно не смогут постоять.
- Сын родится, - прервал тишину Ибиш бей.
- Знаю, - грустно ответила Тярджа.
- Береги себя и детей. Я постараюсь помочь вам.
- О нас не беспокойся. Не появляйся часто. Хватает вокруг доносчиков. Если детей повидать, то только ночью, чтоб тебя не увидели. А то получится, как у Ахмед бея. Дети на радостях рассказали о встрече с отцом… Сам знаешь, чем все закончилось. Сдали наркому.
- Хорошо, так и поступлю. Детей они не тронут, знаешь. Тебя будут душить, выбивать сведения...
- Не переживай. - Она правой рукой обхватила руку мужа, лежащую на ее животе, и аккуратно убрала. - Иди.
Через несколько минут на этом безлюдном дворе словно вернулись былые времена. Посреди двора стоял огромный темно-рыжий конь, окрыленный видом своего хозяина, он копытом рыл землю. Что он переживал в эти мгновения, только одному Создателю известно. Но конь явно соскучился по приключениям. Понимал, что скоро придется вспомнить свою мощь, скорость, преданность. Ибиш бей еще раз поднял над головой кинжал со сверкающей рукояткой и натянул узду. Гашга, слегка привстав на задние ноги, рванулся в открытую калитку и исчез за поворотом.
Долго доносился издалека стук его мощных копыт. И чем тише он становился, тем грустнее делалось Тярдже. Окончательно рассыпались крупинки ее надежды на семейное счастье. Закрыв калитку, она тихо заплакала. Пустота...
Описывать дальнейшие события не стану. Расскажу лишь, что семью Ибиш бея особо не беспокоили. Боялись и уважали. Народ знал - другого выхода у него не было. Несколько раз устраивали засаду. Ничего не добились. Знали, что он навещает детей, но когда и как? Никто не знал. Его искали всюду - у бывших и настоящих друзей, у старшей дочери, у родственников. Тщетно. Осторожным стал Ибиш бей и не проливал ненужной крови. Просто защищал себя и оберегал семью.
Через месяц с лишним в этом доме появился другой мужчина - еще один сын. Тярджа уже знала, как его назвать - Идрис. Отец так захотел. Несколько дней назад глубокой ночью навестив детишек, уходя, сказал:
- Назовешь сына Идрисом.
- Иди, - шепотом произнесла Тярджа, - скоро рассвет.
На этом и расстались.
Жизнь шла, доносчики трудились, стукачи стучали, клеветники выдумывали...
Весть о рождении сына Ибиш бея быстро облетела округу. Жена покойного Гасана, несмотря ни на что, любила Тярджу и принимала ее как свекровь. А ее сын, Али, в память о покойном Гасане звал ее бабушкой. Всенародная любовь к семье Ибиш бея не осталась незамеченной. И приказали Тярдже покинуть дом в короткий срок. Ее ждала ссылка в находящиеся вблизи Араза полупустынные жаркие места. И уже через несколько дней с четырьмя маленькими детьми, на полупустой арбе Тярджа уехала из этих мест. Оставив в Гара даме все и взяв с собой только теплые воспоминания. Дом оставили старшей дочке Гюльсум.
Тярджа была спокойна. Точно знала - муж где-то неподалеку, сопровождает их. К ней не прикрепили сопровождающих, но скрыто следили в надежде, что Ибиш бей выдаст себя, и тогда с ним разберутся. Но бей уже не был таким доверчивым и наивным, как когда-то, когда отдавал свое богатство, рассчитывая на спокойную жизнь. Сейчас он воевал с властью и понимал - осторожность не помешает. Он ни разу не появился в течение всей этой недели, пока семья двигалась к месту ссылки.
Они остановились только на ночлег у сердобольных людей. Тардже эта отдышка давала силу жить. Для грудного ребенка эта жара была невыносима. То плакал, то засыпал, то, лежа в арбе, долго смотрел в небо. А скрип колес уже стал для малыша колыбельной. К этому времени Басти достаточно наплакалась, и если раньше Тярджа отвечала на многочисленные вопросы сыновей, то теперь дочь взяла на себя эту роль. Они точно знали - отца пока не увидят. А в то, что убиты Гасан и Гадир их отцом, просто не верили. Не верили - и все.
Три года пребывания в местах, забытых самим Создателем, не сломали женщину. Наоборот, здесь их меньше беспокоили. Дети быстро нашли язык с местными. Росли. Идрис уже бегал и разговаривал. Подражал старшим. Басти вошла в возраст влюбленности. Тярджа тоже стала забывать о ранах. Тем более, что Ибиш бей все эти годы навещал ее. Правда, дети об этом не знали. Хотя он их часто видел, пусть и на расстоянии. Вести свою семейную жизнь никто им тут не мешал. Добывал, приносил, передавал. Не оставлял семью.
Тярджа долго скрывала от мужа свою беременность. Какие-то смешанные чувства ей мешали об этом говорить. Избавиться от ребенка ради спокойствия мужа не помешало бы. Ведь рождение малыша означает - Ибиш бей жив и навещает семью. Легенда о его гибели в каком-то бою, сочиненная его проверенными друзьями, рухнет.
Когда скрывать стало уже некуда, она встретилась с ним у надежных друзей и рассказала. Ибиш бей обрадовался как ребенок:
- Это так здорово!
- Тебя же не оставят в покое, - с удивлением прервала мужа Тярджа.
После некоторой паузы, Ибиш бей серьезно взглянул на жену и грустно сказал:
- Рано или поздно все всплывет. Вы здесь в нечеловеческих условиях из-за меня. В Аране другая жизнь, школа, колхоз. Здесь вы надолго. Я сдамся. Но с одним условием - чтобы вас вернули домой. На это они пойдут.
Тярджа ушам своим не хотела верить. Думать о какой то другой жизни ей даже в голову не приходило. Потому и пыталась остановить мужа:
- Подумай хорошо...
- Рожай, - голос мужа был тверд.
Спорить было бесполезно...
Жара стояла невыносимой. Басти, собрав братьев, отвела их к соседям. Попросила подождать здесь, что-то пошептала тете Гюлер и поспешила домой. Тетя Гюлер накрыла голову, вымыла руки и пошла за Басти. Еще одна соседка уже была здесь. Басти тоже отправили на улицу, где она с нетерпением стала ждать. Дождалась...
Из маленькой комнаты раздался детский крик. Сестра… Басти аж заплакала. Очень она ждала этого момента и была уверена, что родится сестра. И каждый миг для нее был вечностью. Еле дождалась тетю Гюлер. Наконец-то Басти позвали войти. На ее многозначительный взгляд ответила тетя Гюлер:
- Брат у тебя, Басти. Сколько защитников у тебя!
Девочка растерялась. Но ненадолго. Со слезами в глазах побежала за братьями. Через несколько минут по пыльной дороге бежали четверо детей. Им очень хотелось побыстрее увидеть маленького брата. И маленький Идрис от них не отставал. И уже не младший. Есть, о ком позаботиться. С такими детскими мыслями влетел в комнату и растерянно уставился на мать. А где брат?.. Когда показали крохотный сверток, дрожащим голосом произнес:
- Маленький-то какой!
Тетя Гюлер всех вывела на улицу:
- Идите, играйте...
Люди, хорошо знающие новую власть, не ошиблись. Сначала приходили из местной власти. Убедились - сын родился. Имя - Хасрат. Имя будто предсказывало, как все дальше будет. Так и переводится это имя. Иногда восточные люди поражают своей грустью...
Тярдже ничего не говорили, но передали Ибиш бею страшную весть. Если не сдастся, семья отправится в Сибирь. Такому приговору он уже не мог противостоять. Втайне от жены, хотя она знала о каждом его поступке, согласился. Передал: "Увижу детей в Аране - выйду. Коня не ждите, ружья тоже. Приду с пустыми руками".
Ответили коротко: "Будут в Аране твои дети!"
Властям нужно было докладывать "наверх", потому спешно Тярджу с малышами отправили в Аран. Дали новую арбу, вола помоложе и пожелали "счастливого пути". В этой скрытой игре не чувствовалось ни малейшего блефа. Все эти дни Ибиш бей сопровождал семью. Его не трогали. Приказ был. Верили и знали - не обманет. И сейчас, пока волы пили и отдыхали, а мать кормила младенца, Ибиш бей неподалеку, сидя на коне, наблюдал за ними, как три года назад. Три года назад было грустнее, хотя сейчас предстояло расставание…
Ибиш бей оставит коня и седло другу. Гашга переживет расставание с хозяином чуть больше месяца. От тоски просто перестанет есть и пить...
Но сегодня идиллия. Дети бегают, радуются. Совсем мало осталось до дома. И даже змеи не смели потревожить единения отца с детьми, куда-то исчезли...
Когда Тярджа увидела Кеюк издалека, у нее колени затряслись. Смотрела вдаль. Там проскакал Гашга. Точно, он! Недалеко высохшее русло Яман гобусу. Конь словно звал ее на последнюю встречу с Ибиш беем. Придумав что-то невнятное, обратилась к Бести:
- Скоро буду, покорми ребят. - И достала хлеб, вчера ночью переданный ей мужем. - Смотри за Хасратом.
Тярджа шла и плакала. Она увидит мужа в последний раз.
Их встреча длилась совсем недолго. Никто не знает, о чем они говорили. Но по возвращении, она сняла с волов ярмо и разрешила детям побегать еще некоторое время. А они даже не догадывались, что прощаются с отцом…
А Ибиш бей, забыв напрочь о мужской стойкости, тихо плакал, провожая своих ангелочков мокрыми от слез глазами.
Условный знак - удаляющиеся шаги Гашги был последней весточкой о муже. За эти минуты Тярджа постарела. Сгибаясь под тяжестью жизни, запрягала волов. Слезы струились по пылающим щекам. Басти успокаивала плачущего Хасрата. Исмаил, старший, ей помогал. Маил, второй сын, что-то показывал Идрису вдали. Идрис был счастлив. Возможность увидеть отчий дом, который он только рисовал в своем детском воображении, затмило все.
Он даже не догадывался, что его ждет впереди. Ему придется с матерью и сестрами пережить смерть троих братьев. Если Исмаил в Великую Отечественную пропадет без вести, то в общем горе и в силу своей юности он переживет это легко. Но потом, возвращаясь из армии домой, Маил умрет по дороге, а семнадцатилетний Хасрат от неизвестной болезни скоропостижно уйдет из жизни, сидя под большим тутовым деревом. И два этих события произойдут в течение месяца.
У сестер же более-менее все сложится хорошо. Но все это произойдет лет через семнадцать. Пока же он хочет домой, о котором просто мечтает и воображает по-детски сказочно…
Солнце уже садилось, когда они въехали в село. Их встречали всем селом. Плакали, обнимали, радовались. Проводили до дверей родного дома. Гюльсум с удивлением смотрела на своих братьев и сестру. Слезы лились ручьями.
Впервые за последние годы семья воссоединилась. Правда, без отца.
Ухаживала Гюльсум за домом как могла и сберегла отчий дом с достоинством. То, что возвращается мать, передали ей надежные люди. И она незаметно для всех готовилась к встрече.
Малыши быстро освоились, будто никуда и не уезжали. Наполненный детскими криками и весельем, дом быстро потеплел и ожил, обнял, как и в былые времена, своим уютом…
Тярджа, проводив последних гостей, устало опустилась на палас возле сыновей, которые, прижавшись друг-другу, мирно сопели. Басти легла на тахту и заснула, как когда-то у отца на руках.
Глядя в маленькое окошко, как смотрела прежде в ожидании мужа, Тярджа заплакала от отчаяния. Маленький Хасрат на удивление тихо спал в старой деревянной колыбели. Все ее дети выросли в этой колыбели...
Эта история - одна из многих историй сломанных в те годы судеб. Каждая по-своему трагична. Но годы стирают из памяти страдания...
Заканчивая, хочу сказать несколько слов о дальнейшей судьбе героев повествования. О сыновьях уже рассказал - судьба отняла их у Тярджи. О судьбе мужа до конца своих дней она так ничего и не узнала, и ушла, унеся с собой всю свою нерастраченную женскую любовь...
На деревенском кладбище под молодым чинаром есть пять могил. Дерево посадил Идрис сразу после смерти двух братьев. Четверо детей и мать теперь навеки вместе. Но всех теперь уже не собрать. Исмаил пропал без вести в Великую отечественную войну. О судьбе Ибиш бея стало известно только в девяностых годах - его расстреляли в 1938-м как врага народа, а после распада СССР реабилитировали. Гюльсум дожила почти до девяноста лет и в окружении внуков спокойно ушла из жизни в начале нового века. Басти же еще жива. У нее уже взрослые правнуки.
Надо сказать, что по настоянию Тярджи Идрис женился на сестре вдовы Маила. Они вырастили шестерых детей - четверых дочерей и двоих сыновей. Идрис тяжело переживал смерть жены. После ее ухода он не протянул долго, и покинул этот мир в 2002-м году.
Младший сын Идриса, то есть я, и поведал вам эту историю - историю двух выстрелов…
Ильгам Идрисоглу Брест декабрь 2010