Утийный афтограф

Утийный афтограф
Воскресным днем по улице Москвы бежал молодой человек, очень смахивающий на спортсмена-бегуна. Спортивные брюки синего цвета с широкими белыми полосками по бокам, кроссовки и лыжная шапочка. И бежал, вроде, неплохо. Все бы ничего, но…
В руках у нашего "спортсмена" был необычный груз - из полуоткрытой сумки, висевшей на левом плече, выглядывала красивая головка дикой утки, кряквы. Минуту назад в другой руке он держал еще одну птицу, но сбросил ее, как лишний груз. Птица в сумке иногда издавала громкие звуки, и при попытке схватить ее за голову уворачивалась и крякала еще громче.
Прохожие оборачивались и от неожиданности застывали. Утка, увидев всеобщее внимание, по-видимому, решила устроить шоу. Стала чаще и громче кричать и будто издевалась над бегуном. Все попытки выкинуть птицу из сумки были тщетными. Милиционеры, в шутку бегущие следом, свистели, утка крякала. Парень бежал и пытался вытряхнуть утку из сумки на бегу. Наконец, птице это надоело, и она выпрыгнула из сумки, немного растерялась, а потом после небольшого разбега взлетела в небо.
А парень, надеясь, что никто не видел его позора, ретировался.
Но не тут-то было - его увидели земляки-студенты.
Студенческая жизнь без приключений не обходится. Наша тоже не была исключением. Постоянно что-то происходило. Некоторые ребята иногда сами себя загоняли в смешные ситуации. Наш бегун не впервые становился главным героем курьезных историй. Все хорошо, наверное, помнят времена, когда Кашпировский лечил людей через экран телевизора. Миллионы искали спасения и надежду у экранов. И их можно понять - порой тяжелые болезни заставляют человека цепляться буквально за последнюю соломинку. Но абсурдных моментов тоже немало было.
Наше общежитие было шестнадцатиэтажным и стояло лицом к лицу с Останкинской башней. Их разделял огромный Тимирязевский парк. Живописно, красиво. Наша с "бегуном" сторона смотрели как раз туда. Не знаю, что на него нашло тогда. Потом выяснилось, что он решил избавиться от "страшного недуга" - залысины на лбу. И как только начинались сеансы, закачивалась активная жизнь его соседа, который обязан был сидеть тихо, спокойно, без шума, чтобы час не нарушать "лечебную" процедуру. "Бегун" устраивался как можно ближе к экрану и получал самые сильные дозы "чудес" Кашпировского, что называется, из первых рядов. И уже даже внушил себе, что есть первые результаты.
Об этом рассказал его сосед по комнате, когда в очередной раз был изгнан из "процедурного кабинета" и пришел ко мне. Не выдержал, и за чашкой чая как-то поведал о наболевшем.
Мы не стали обижать соседа шутками и все делали вид, что ничего не знаем. Но не зря говорят: язык мой - враг мой. Однажды пили чай в их комнате. Кто-то завел разговор о Кашпировском. И тут "бегун" взорвался как бомба. Сокрушаясь и злясь на целителя, рассказал, как безрезультатно лечится уже почти полтора месяца. Откуда ему было знать, что все уже в курсе.
Легкое оживление в наших рядах ничего хорошего ему не сулило.
- Не может быть, - мое возражение сбило его агрессию.
- Неправильно лечишься, - сказал кто-то.
Парализованный этими двумя уколами, он уже через несколько секунд слушал мою инструкцию.
- На груди у тебя растительности, наверняка, больше. А почему? Потому, наверное, что смотришь сеансы в расстегнутой рубашке.
Озабоченный начинающейся лысиной сосед заулыбался. Один из наших "анестезиологов" не дал улетучиться этому его "вдохновению" и посоветовал:
- Слушай, что говорят, а то потом будешь жаловаться.
- Надо, чтобы все части тела были закрыты, - уже сам веря в эту чушь, посоветовал я. - В газете читал. Перед экраном должен быть только объект лечения.
На этом тему закрыли. Опустошив чайник, разошлись.
Когда через неделю его сосед прибежал, рыдая от смеха, и жестами пригласил следовать за ним, я и подумать не мог, что увижу такую картину. Перед экраном старого огромного телевизора "Рубин" сидел наш "бегун". Он восседал на стульчике, в свитере с горлом, в позе бодающего быка. Только иногда слегка крутил головой, видимо с целью равномерного распределения "целебной энергии". А Кашпировский, не поверите, смотрел прямо на его темя, продолжая процедуру.
Долго он нас потом терроризировал за этот розыгрыш…
То морозное январское утро ничем не отличалось. Сессия почти сдана, скоро домой на зимние каникулы. Потому, слоняясь по коридору, несколько ребят забрели в мою комнату и, легко подтрунивая друг над другом, устроились пить чай. "Бегун" не мог пройти мимо. Услышав громкий смех, решил зайти. На свою беду. Со всеми поздоровался и пожелал попить чай, так как пришел с холода. Ему поставили чашку, он ухватил ее и стал жадно опустошать. Честное слово, никто и не думал его трогать. Он начал сам:
- За продуктами ходил. Столько людей, ужас! А на замерзшем пруду возле кинотеатра "Баку" утки и голуби стаями кидаются на прохожих. И все их подкармливают. Жирные такие! - удивлению его не было предела.
- А ты в магазине покупаешь, - один из матерых шутников закинул удочку.
- А что? - сразу проглотил ее сосед. - Разве этих можно есть?
- Ха-ха, - подлил масла в огонь я, - что, по-твоему, на прилавках продаются какие-нибудь болгарские?
Явно растерялся бедный. Но последовавшие за этим слова другого земляка не оставили шансов его сомнениям:
- Только не говори, что не знаешь об этом, - сказал он.
- Нет, почему же, я догадывался… Но, просто не думал… - У него явно созрел план. Он был большим любителем птичьего мяса, кто бы там ни был - курица, индюк, гусь, утка. И жарил, и парил...
Разговор незаметно перешел на другую тему. Но наш сосед затих, а потом вдруг поспешно ушел. Мы не придали этому значения. Когда минут через десять он зашел к нам в спортивной форме, все поняли - собрался за утками. Недавно где-то раздобыл красивую сумку по блату. Она висела на плече.
- Как их ловить? - вопрос был серьезным.
- Батон кроши, сами прибегут, - так же серьезно посоветовал один из зачинщиков.
Мы дружно подтвердили версию. Бегун нас покинул.
Когда через час он влетел в комнату, запыхавшийся и покрасневший, мы не сразу поняли, в чем дело. Мы его ждали, но с уткой, и готовились тут же объяснить ему, что эти птицы живут в городской черте и питаются чем попало, потому их мясо есть опасно.
Бросив сумку в прихожей, он набросился на нас:
- Сволочи! - осуждающе смотрел на нас.
Мы так хохотали, что заглушили все его дальнейшие слова в наш адрес.
Наконец он немного успокоился. Замызганный, вспотевший, обиженный, он пил чай. Молчал и пил. Мы даже уже не смеялись, видя, что бедняге не до смеха. Так бы и ушел, если бы не те ребята, которые видели его спринтерский забег и шоу на улице. Зашли, так как дверь была открыта, и с ухмылкой в один голос выдали:
- Бегаешь хорошо...
Дальше все пошло само собой. Он сам рассмеялся и чуть позже рассказал о своем приключении. Оказывается, он долго кормил стаю голодных птиц, высматривая жертву пожирнее. Увлекся. Мимо проходящие бабульки с восхищением подчеркивали его гуманность. Тут он понял, что батон кончается, потому и схватил первую попавшуюся птицу и - в сумку. На резкий крик старушек о помощи не обратил внимания. Когда схватил вторую утку, раздался свисток. Тут-то он и рванул. Крик, шум привлек внимание всех. Решил избавиться от второй. Выбросил. Но, милиционеры его преследовали под аплодисменты веселящейся толпы.
Мы посмеялись и собрались расходиться, но тут один из ребят, стоявший ближе всех к злополучной сумке, воскликнул:
- Что за вонь?
И правда, из новой сумки соседа доносился неприятный запах. Мы подошли ближе и, зажав носы, заглянули внутрь. Так и есть - чуть не попавшая в суп утка оставила своему пленителю "автограф".
Охотник-неудачник под общий хохот схватил сумку и, что-то бормоча себе под нос, быстро покинул комнату.
Эта сумка потом долго висела на общем балконе нашего этажа в общежитии. Уж слишком глубоко "засела" в ней память об утке...